29 Ноября 2019

Сущенко: ФСБ забрасывала мне всякие глупости, даже интимные отношения с первой леди Франции

Три года в российской тюрьме. Обвинения в шпионаже и срок в 12 лет колонии строгого режима. Долгое возвращение домой.

В нашей студии журналист, бывший пленник Владимира Путина Роман Сущенко. 

Здравствуйте.

В начале разговора - блиц опрос.
Короткие вопросы - короткие ответы. На размышления - 10 секунд. Итак, что вы считаете своим самым большим достижением в жизни?

Самое большое достижение - моя семья. Мои дети и моя жена.

А что вы считаете своим самым большим поражением в жизни?

Самое крупное поражение произошло в 1985 году, когда я приехал на соревнования в город Славута и из 65 участников занял предпоследнее место.

И помните это с 1985 года.

Это был дебют. Соревнования по фехтованию на саблях.

Вам когда-нибудь было стыдно за свои действия? Если да, то за какие?

Да, было стыдно за свои действия, поступки и слова. В детстве я оскорбил девочку из нашего двора. Затем, когда повзрослел, было очень неприятно и стыдно за этот поступок. К сожалению, я так и не увидел ее после этого, чтобы извиниться.

Надеюсь, она смотрит нашу программу и эти извинения принимает виртуально, через экран.
Жалеете ли вы о сделанном?

Нет. Не жалею. Кроме того поступка, о котором я упомянул.

Кем вы больше себя чувствуете - журналистом или военным?

Сейчас - больше журналистом.

Оранжевая революция или Революция Достоинства?

Я думаю, Революция Достоинства.

Часто ли в жизни вас предавали?

Да. было. Не один раз.

Пытались ли вас вербовать иностранные спецслужбы?

Да. Это было трижды во время заключения.

Что для вас политика?

Это искусство общаться и управлять государством, обществом и элитами.

Из шестерых президентов Украины кто вам ближе по духу?

Его еще не выбрали.

То есть, возможно, седьмой или восьмой.

Возможно.

Мечтаете ли вы стать президентом Украины?

Нет.

Кем бы вы себя хотели видеть через десять лет?

Романом Сущенко. Возможно, с добавленной стоимостью.

Спасибо за ответы, переходим к основной части нашей программы. Вы родились в Черкассах. Но, поскольку во всех информресурсах, где мы отслеживали, нет информации о ваших родителях, расскажите о них.

Да, я родился в Черкассах. Это Центральная Украина, Шевченковский край. Мама работала в библиотеке, хотя имела высшее филологическое образование, а отец работал по тем временам в администрации. Он был коммунистом, работал в партийных структурах и дослужился до должности второго секретаря райкома партии.

Второй секретарь. Это по идеологии?

Нет, он больше отвечал за хозяйственные вопросы. Это был Сосновский район города Черкассы.

После школы вы поступили в Киевское танковое училище и после его окончания прослужили 15 лет. Вы изначально хотели быть военным? Это было ваше призвание? Это был конец 80-х - начало 90-х. Почему вы пошли в училище, когда армия в старом виде фактически переставала существовать, а новая еще не родилась?

По тем временам в школе достаточно мощным было патриотическое воспитание. Я много читал о войне. Война забрала у меня двух дедов. Один из них был военным инженером, сапером, и погиб в первые недели войны. Мама родилась уже после его гибели, он даже не знал, что у него родилась дочь. Второй дед погиб в 1944-м. Я воспитывался на патриотических чувствах, много читал у мамы на работе, рисовал. И в восьмом классе отец посоветовал мне попробовать делать карьеру военного. Я согласился и мы начали готовиться. Я ходил на курсы. Поскольку я учился в украинской школе, а экзамены надо было сдавать на русском, к тому же экзамены по математике, физике, надо было изучать терминологию на русском.

Вы долго служили в Вооруженных силах Украины, принимали участие в миротворческом контингенте ООН в Боснии и Герцеговине, учились в Академии ВСУ. Вы уволились в звании майора ВСУ. Почему российская пропаганда постоянно называла вас полковником? Вы после освобождения в 2002 году не росли в звании, как это порой бывает с отставными офицерами?

Я не знаю. Мои бумаги после увольнения были направлены в военкомат по месту жительства, они до сих пор там. Происходили ли какие-то повышения - мне не известно. А что касается российской пропаганды, то я вам скажу, что в кабинете следователь мне показывал распечатки пропагандистских СМИ, в которых мне приписывали даже интимные отношения с первой леди Франции. Да, представьте себе. Есть такое интернет-издание - Аргументы.ру - из которого мне принесли распечатку какого-то "эксперта", который служил в российских спецслужбах и решился на такие предположения. Я был шокирован, удивлен, неловко себя чувствовал.

Но, очевидно, русские, которые используют журналистскую "крышу", чтобы их работники спецслужб работали под таким прикрытием за рубежом, подходили к вам с таким же лекалом. Вы были собственным корреспондентом Укринформа во Франции, так почему бы им не считать вас полковником Главного управления разведки Минобороны Украины. Они как-то доказывали, кроме этих публикаций в желтой прессе, что вы занимались незаконным сбором информации о нацгвардии России?

Ну, они никоим образом не объясняли. Единственное, что я видел в деле переписку. И в соответствии с этими бумагами, так называемыми документамив, которые они использовали в качестве доказательств, там была переписка между их спецслужбами. И какие-то их подразделения писали: да, он полковник, он собирал, но у нас точной информации нет. И одно из подтверждений - от подразделения ФСБ, за две недели до моего задержания написали, что да, он на самом деле... Просто констатация некоего их "факта", легализация мнений. Но это было сфабрикованное дело с кучей липовых документов, иначе они работать не умеют.

В 2010 году вы уехали работать собкором Укринформа во Францию. Очевидно, что внимание к вам было, в том числе, и со стороны российских спецслужб. По вашему мнению, вы попали под пристальное око спецслужб России еще во Франции, или позже?

Думаю, что это произошло именно во Франции. До 2013 года я там общался со многими гражданами этой страны, которые там живут постоянно или временно. На некоторые события приглашало их посольство. Кроме того, было много культурных мероприятий, когда меня приглашали в резиденцию посла Орлова. Были какие-то деловые отношения с пресс-атташе, но после 2013 года мы с ним не виделись. С российскими журналистами после 2013 года мы встречались только во время каких-то больших саммитов и встреч в нормандском формате.

Но в конце 2016 вы все же решили посетить с частным визитом Москву. В одном из интервью вы сказали, что это был ваш третий полет в Москву. Но в тот раз вас задержали российские спецслужбы. И человек, к которому вы летели, оказался вашим кумом. На ваш взгляд, как долго вы находились в разработке спецслужб. Поскольку материалы, которые они вывалили о вас, свидетельствуют, что вы уже несколько лет были у них "под колпаком". Как долго они вас вели и как долго фабриковали это дело?

Я хотел бы уточнить, что я летал не к тому человеку, который меня предал. Я летал к своему родственнику по семейным делам. А тот человек - он был старый знакомый, с которым мы общались.

Бывший военный?

Да. Он не бывший. Он сейчас служит в росгвардии, а тогда служил во внутренних войсках. Как долго? Из тех документов, которые я видел, которые легли в дело, а это 13 томов, два тома была переписка именно об этих обстоятельствах. Я так понял, что они изучали минимум год. Там я не нашел материалов о моей работе в качестве журналиста во Франции. Но там была куча бумаг о том, где я нахожусь, где я живу, какая у меня машина, кто члены моей семьи, где я родился. Были даже бумаги о том, где я учился и куда поехал по назначению после училища. Тогда же еще был СССР, и это были бумаги из архивов Минобороны РФ.

Наверное еще и характеристика на вас была.

Характеристики не было. Была мобилизационная карта: какое звание по выпуску получил, кем меня назначили. По тем временам это был где-то конец ГКЧП, август-сентябрь 1991 года.

О своей поездке в Москву вы рассказывали так, цитирую: "В целом эта история напоминает библейскую - о предательстве, с Каином и Авелем. Но я ни о чем не догадывался. На самом деле, как потом выяснилось, это была изящная, коварная и хладнокровная провокация под руководством спецслужб РФ. Во время встречи он подсунул мне диск под видом семейных фото, которые в ходе следствия "превратились" в какие-то секретные данные об обучении внутренних войск и вооруженных сил РФ. После захвата, во время следствия, на одной из записей знакомый спрашивает в спецслужбистов: "Ну что игра стоила свеч или нет?" а ответ раздается: "Все супер!" Тогда я понял, что все было спланировано и планировалось длительное время. Я не знаю, почему он это сделал и какая была мотивация, но подозреваю, что он, возможно, "на крючке сидел".
А для чего вы были нужны России как украинский шпион №1? Из вас сделали в информационном пространстве украинского Шпиона №1, чтобы сказать, что "хохлы воюют с Росией"?

Я оцениваю эту ситуацию того времени шире. Вспомните, на то время уже были "крымские диверсанты", был Сенцов с его "группой", была Надя Савченко. То есть, такое разнообразие: вот диверсанты, вот террористы, вот "летчица-наводчица" ...

А вот и полковник ГУР.

И "полковник ГУР". Складывается веселый пазл, чтобы показать миру, что "у них гражданская война, а они еще и за нами шпионят, взрывают, наводят, убивают наших журналистов". Вспомните, все эти истории. То есть, это некий блокбастер для мира и для своих. Населению это все показывают пропагандистские СМИ: смотрите, мы в осаде, что делают эти укрофашисты.

Хочу вас спросить. Возможно, этот вопрос будет звучать глупо, но все же... Вы пережили более тысячи дней плена, приговор был 12 лет колонии строгого режима. Что вам давало силы пережить это? Вы понимали, что Россия настолько непредсказуемая страна, что вы можете выйти на свободу только после 12 лет? Или вы все же верили, что Украина и мировое сообщество, выступавшее в вашу защиту и боровшееся за ваше освобождение, дожмут Путина?

Конечно, все эти годы меня питала именно эта надежда и вера в то, что мое государство, наши западные союзники создадут определенные условия, чтобы освободить всех наших политических пленников, которые находятся в тюрьмах РФ. Поддерживали консул, адвокаты, пересказывали все новости. Плюс постоянная переписка. Мне писали одноклассники сына, писали из моей родной школы. Ну и, конечно, поддерживали рисование и книги. Вместе это все создавало комфортную атмосферу, чтобы сопротивляться тем условиям изоляции и репрессий, в которых я находился. Это давало надежду на возвращение. Я ни секунды не сомневался, что это произойдет, другой вопрос - когда.

Следователи ФСБ, которые вели ваше дело, говорили вам, что, если вы согласитесь на сотрудничество, все будет гораздо проще? Что они вам предлагали в обмен на сотрудничество?

Я бы разделил ответ на две части. Первая - реальность, а вторая - гипотетические мнения по поводу того, что могло бы быть.
Когда мне высказали это предложение, я ответил таким образом, чтобы не возникало никаких сомнений и желания продолжать этот разговор в контексте того, что бы я получил. Человек, который был уполномочен со стороны ФСБ именно так расставить акценты, получил ответ, что я его услышал. И все. Фактически он понял, что это был категорический отказ. Больше к этому вопросу мы не возвращались, хотя позже, в кабинете следователя, он всевозможными приемами пытался меня склонить к сотрудничеству: мол, смотрите, какие имеются серьезные доказательства, над вами висит нож гильотины, может быть очень большой срок заключения. Была атмосфера тяжелого прессинга.

Хотел спросить вас о Лефортово. Этой тюрьме 130 лет. В ней сидели все советские диссиденты, это была тюрьма КГБ. Кто там сидит сейчас? Кого вы там встречали?

Скажу больше. В библиотечном фонде Лефортово есть много интересных вещей, книг и журналов. В частности, есть подшивка журнала "Новое время", где печаталось много воспоминаний диссидентов, сидевших в Лефортово. Кроме того, попала в руки книга известного российского пропагандиста, некоего Хинштейна, которого допустили к архивам КГБ, после чего он написал о тех, кто находились в Лефортово. Это мифическое здание. Возможно, там и привидения где-то блуждают на нулевом, минус-первом или минус-втором этаже.
Когда я там находился, там сидело много людей, которых можно условно назвать пленниками Кремля: губернатор Кировской области Никита Белых, группа силовиков под руководством генерала Сугробова, которого обвинили в каких-то коррупционных действиях, были воры в законе - Шакро Молодой и его подчиненные. Были люди, которых российская Фемида назвала террористами, хотя на самом деле это просто люди, которые боролись за свободу вероисповедания, я с ними некоторое время сидел в одной камере. Были разные люди. Были русские националисты. Я с несколькими находился по соседству. Один принадлежал к так называемой группе Хомякова. Это было громкое дело 2009 года. Всех пересадили, а он - функционер достаточно высокого уровня - скрывался шесть лет. Он даже ездил сюда и встречался с Корчинским, хотели создать какое-то сотрудничество. Они создали какую-то игру виртуальную и хотели сделать в России государственный переворот.

А как вас воспринимали? Вы для них кто были?

Большинство воспринимали как журналиста, как узника. Некоторые даже называл пленным.

В тюрьме вы начали рисовать. Вы на самом деле очень хороший и талантливый художник.

Спасибо.

Вы 90 работ передали своей семье. По возвращении в Украину вы сказали, что сделаете благотворительный аукцион, деньги от которого пойдут на поддержку украинских политических заключенных в России. Когда он состоится?

Да, я передал сюда 90 работ, но две трети из них были адресованы сыну. Это рисунки разных автомобилей, на обратной стороне которых я писал стихи, чтобы поддержать сына. А что касается остальных 30 работ, я действительно собираюсь организовать аукцион. На 5-6 картин я хотел бы провести аукцион здесь, пригласить дипломатов иностранных государств. Эти средства целенаправленно пойдут на детский сад для крымских татар. Мы уже говорили об этом с представителями крымскотатарского народа здесь. Они согласились. Мы объединим усилия, будут фото детей политзаключенных. Все средства от этого аукциона пойдут туда. Вторая часть аукциона будет рассчитана на широкий круг - на украинских политиков, бизнесменов, меценатов, общественных деятелей, всех желающих. Сейчас мы ведем переговоры с людьми, которые могут профессионально это организовать. Надеюсь, что в декабре по крайней мере один из них, а может и оба состоятся в Киеве.

7 сентября 2019 года вы, вместе с другими пленниками Путина, вернулись в Украину. Очевидно, психологически возвращение было непростым. Сейчас вы можете сказать, что уже вернулись в Украину?

Да. Именно сегодня и вчера я уже чувствую себя более раскованно. Первый месяц я чувствовал себя как в невесомости. Сознание и тело были как не мои.

А каковы ваши впечатления после возвращения от Украины? Что изменилось?

Изменений много. И впечатления достаточно яркие. Я до сих пор их анализирую, перевариваю. Страна изменилась, изменились люди. Как в хорошем смысле, так и в печальном. Если начинать с негатива, то, действительно, в глазах людей паника и тревога. Она углубилась в сравнении с 2016 годом. Это чувствуется в глазах, в разговорах, даже на парламентских слушаниях вчера (22 ноября, - ред.) это чувствовалось очень мощно. Но мне кажется, это нормальная рефлексия - неопределенность, что нас ожидает в будущем. Это нормальная психологическая реакция человека. Я сам прошел все эти испытания и четко представляю, что чувствуют люди, когда не знают, что их ждет в ближайшей перспективе. С положительной стороны я бы отметил много сдвигов как по Киеву, так и в областях. Я ездил в Черкасскую, общался с людьми. Идет мощная цифровизация. Мне пришлось восстанавливать часть документов и это так быстро сделали, в частности благодаря цифровым технологиям.

А вы уже решили, чем будете заниматься? Потому что 11 сентября вы сказали, что снова написали заявление о приеме на работу в Укринформ. Вы вернетесь во Францию?

Нет, во Францию я пока не собираюсь возвращаться. Есть определенные этические моменты. В нашем корпункте в Страсбурге очень профессионально и мощно работает человек. Было бы не очень целесообразно кого-то отстранять, реализуя какие-то амбиции. Во-вторых, есть бюджетный процесс. Мы учреждение, которое финансируется из госбюджета, поэтому все не так просто - взять и открыть корпункт в Париже. Поэтому я пока не думаю о возвращении во Францию с профессиональной точки зрения, но я знаю, что планируются несколько поездок туда. Надо встретиться с диаспорой, поблагодарить наших дипломатов, которые все эти три года боролись за освобождение мое и других украинских политзаключенных в России. Кроме того, я собираюсь заниматься общественной деятельностью, поскольку в российских тюрьмах до сих пор находятся наши пленники.

Вас еще не пробовали ангажировать в политические проекты?

Такие намерения есть. Есть предложения. Но у меня пока есть только мысли, которые не перерастают в серьезные амбиции.

Россия была и остается враждебным для нас государством. Что бы вы сказали тем, кто считает, что Россия - дружественное государство и с ней можно помириться, дружить, потому что мы же братья?

Я бы сказал, что эти иллюзии очень быстро лопнут, как мыльный пузырь. Надо перестать верить во все эти обещания. Достаточно посмотреть, что делается у нас на Донбассе, что делается с политзаключенными, как набирают новых, сажают коллег-журналистов. Я просто удивляюсь, что до сих пор есть люди, которые так думают. Надо сбрасывать розовые очки и смотреть на реальные вещи.

Марк Фейгин сказал, что вам запрещен въезд в Россию на 20 лет. Вам это официально сообщили? И почему на 20 лет? Боятся, что приедете уже в статусе генерала ГУР? Чего они боятся?

Я не знаю, точно 20 или плюс-минус пять. Я был помилован указом президента РФ. Но реабилитации как таковой не произошло. Согласно приговору этого фейкового российского суда мое "преступление" считается особо тяжким и чтобы его обнулить нужно время - 15 или 20 лет, Марк лучше знает. И до этого срока я остаюсь там преступником, а любое приближение к этой территории несет конкретные угрозы. Поэтому я туда ездить вообще не собираюсь.

Традиционный вопрос для гостей нашей программы. Какова идеальная Украины в вашем понимании?

Современная, демократическая, процветающая европейская держава. Мощная своими институтами, своей громадой, креативностью, толерантностью... Но и достоинством, и это - самое главное.

Как думаете, когда мы увидим такое государство?

Я давно сбросил розовые очки. Думаю, что десятилетие, еще и не одно нужно - чтобы реформироваться, чтобы изменилось сознание прежде всего, выросли новые поколения. Надеюсь, что мои дети и внуки увидят такую Украину.