Сергей Тигипко: "Сейчас в Украине особенно благоприятное время"

Стоя у истоков создания мощнейшего украинского банка — ПриватБанка, который он возглавлял пять лет, и поработав на различных высоких государственных должностях, Тигипко по-прежнему считает банковский бизнес для себя самым интересным.

 — Как влияет на кредитные ставки вето Президента на закон о бюджете?

— Если говорить откровенно, то никак. У нас были годы, когда бюджет за прошлый год принимался летом следующего. Задержка с принятием закона на уровне кредитных ставок никак не скажется. Но, если говорить о ее влиянии на экономику, то это однозначно будет плохое влияние. Это создаст элемент нестабильности или неуверенности для государственных и связанных с госсектором предприятий. Это — раз. Второе — это будет плохой сигнал для западных инвесторов, которые хотели бы видеть принятым бюджет и анализировать его показатели, желательно в декабре. Если же говорить о других рыночных странах, то показатели бюджета, его дефицит и прогнозируемая инфляция влияют на уровень ставок более серьезно. У нас пока что, к счастью или несчастью, этого нет. Думаю, что потрясений не будет, но реакция рынка будет все равно негативная.

— Достаточно много украинских банков продано иностранным инвесторам. И создается такое впечатление, что волна поглощений в финансовом секторе идет на спад.

 — Это совершенно обманчивое впечатление. В Центральной и Восточной Европе за последние пять лет украинский банковский рынок является самым быстрорастущим. В среднем каждый год он рос на 50% и даже выше. В то же время у нас самый низкий показатель кредитов на душу населения. Мы почти в 2,5 раза кредитовали меньше, чем в России, Румынии, меньше, чем в Польше — в четыре раза. Это говорит о том, что этот рынок еще будет развиваться. При таких перспективах ничто не остановит западных инвесторов при заходе в Украину. Все понимают, что без особых усилий, только сохраняя свою долю рынка, за следующие пять лет они вместе с рынком вырастут в четыре раза. Неспроста иностранные инвесторы платят за украинские банки такие большие мультипликаторы — потому что они очень быстро окупаются. В первую очередь их интересуют банки национального масштаба, которые работают в ритейле. И они готовы платить за них цену с мультипликатором 5 и выше. Поэтому продолжение будет. Причем не только в покупке небольших банков, но и лидеров. Завладеть лидером с хорошей долей рынка — это всегда более выгодно.

 — Ваша финансовая группа ТАС — для вас стратегический бизнес, который вы не продадите никогда? Или дело здесь лишь в цене?

 — По идее, любой бизнес должен продаваться и иметь свою цену. Для этого он и является бизнесом. Более того, мне кажется, что к бизнесу надо всегда относиться ответственно. И если ты чувствуешь, что не можешь развить его дальше, не можешь нормально сопровождать по тем или иным причинам, то необходимо впускать в него других людей или другие компании, которые смогут его развить. Потому что бизнес — это колоссальная ответственность. Это — социальная нагрузка на тех, кто умеет делать дело и отвечать за него. Ведь серьезные бизнесмены ненамного больше съедают и ненамного шикарнее живут, чем другие люди, по крайней мере, в сравнении с тем, что они зарабатывают. Если будет нормальная цена, мы всегда готовы впускать партнеров. Говорю о партнерстве, потому что я не хотел бы уходить из банковского бизнеса. Я его люблю, я его понимаю, как мне кажется. И мне это дело интересно. Правда, я еще не занимался целой кучей других интересных дел. Но мне хочется, чтобы банковский бизнес оставался моим основным занятием. Продать 100% и уйти — для меня было бы нежелательно. За время, которое я, как председатель правления, руковожу банком, мы сумели выработать стратегию в ритейле. И более того, практически завершили ее реализацию, за исключением построения канала продаж, в том объеме, который нам нужен. До конца года мы будем иметь около 150 точек продаж, а нам по нашей стратегии нужно минимум 250. Но для этого требуется время. Два месяца назад мы начали коррекцию стратегии в корпоративном бизнесе. И мы уже знаем в нем свою опцию. В январе мы получим от наших западных консультантов уже выписанную корпоративную стратегию, разложенную на задачи и подзадачи. И в следующем году будем ее внедрять. Время получилось насыщенное. ТАС-Коммерцбанк начинал этот год 26-м, а сейчас мы уже 17-е в рейтинге украинских банков. Мы стали девятым банком в ритейле на украинском рынке.

 — Как складываются ваши отношения с нынешним главой Нацбанка господином Стельмахом? И что бы на его месте вы сделали иначе?

 — У нас с ним нормальные отношения. Когда я возглавлял НБУ, он мог приходить ко мне и высказывать какие-то пожелания. И я очень рад тому, что и у меня есть такая возможность. Я не могу сказать, что Национальный банк делает какие-то ошибки. Многие коммерческие банкиры до конца не понимают этой техники. Сидя в бизнесе, до конца государственных проблем не поймешь. В это надо окунуться. Как верно и обратное. Сидя в государственном кресле, вы никогда не поймете проблем бизнеса.

 — А как вы относитесь к заявлениям Нацбанка о необходимости ограничить кредиты в валюте?

 — Я бы сегодня пока не шел на такие ограничения. Но я понимаю тревогу Нацбанка, который видит, как растут кредиты населению в валюте, как растут кредиты в валюте предприятиям, которые не являются экспортерами, работают на украинском рынке, но кредитуются в долларах и в евро. Поэтому Нацбанк задает себе вопрос, а что будет, если экономический рост замедлится и начнется спад экономической активности? Понятно, что может произойти в таком случае. Начнется массовое банкротство. Тогда НБУ как банк последней инстанции столкнется уже с другими проблемами — как с этим кризисом неплатежей бороться? Вторая проблема в том, что если гривны на рынке становится меньше, то это напрямую влияет на ее курс и цены, и это — уже прямая прерогатива Нацбанка. Уберечь рынок и потребителя от излишнего повышения цен. Этих взаимосвязей многие не понимают, делая излишне категоричные заявления по поводу политики Нацбанка. Другое дело, что и НБУ надо реагировать на то, что кредиты в валюте дешевле и потому привлекательней. На мой взгляд, необходимо создать такую систему, которая бы жестко связывала ставку рефинансирования НБУ и реальную рыночную ставку, чего пока нет. Эти инструменты должен продумать и предлагать Нацбанк.

 — Члены вашей команды из ПриватБанка и НБУ сегодня трудятся по обе стороны политических баррикад: одни в правительстве Виктора Януковича, другие — в Секретариате Президента. Вы общаетесь с ними?

 — Я охотно привлекаю людей в свою команду, и она у меня действительно сложилась очень сильная. И я с удовольствием с ними общался и хочу общаться и дальше. Но никогда не мог себе позволить сказать людям, даже предлагая им очень интересные должности, чтоб они расписались «кровью», что будет так, как я скажу. Если человек получает более интересное предложение, он должен уходить. Я не люблю зажимать людей в какие-то рамки. Я хочу, чтоб они парили на работе, и им было легко. При этом — самые жесткие требования результата. У меня с этим не разгуляешься. Творчество, организация — за тобой. Но результат — на бочку. Арсений Яценюк, Александр Шлапак, которые работают в Секретариате Президента и которые прекрасно работали в Нацбанке, — я очень рад, что они не потерялись для государственной работы. Я думаю, что более логично было бы использовать их в работе в исполнительной власти, а не даже в Секретариате Президента. Сейчас в исполнительную власть пришло много людей, не имеющих опыта такой работы. А наскоком эту деятельность не взять. Один и другой работали министрами, разрабатывали программы развития государства. Не взять их в исполнительную власть, мне кажется, было неразумно. Наверное, здесь сыграла определенную роль политическая лояльность, и победившие на выборах политики привели с собой своих исполнителей. Главное, что эти люди остались на государственном уровне и могут профессионально помогать новой власти.

 — Президент вам сказал за них спасибо?

 — Нет, спасибо от него я не получал.

 — Общаетесь с членами своей команды, которые работают в правительстве и у Президента?

 — К сожалению, редко. Все мы заняты. Кроме того, я не люблю ставить людей, с которыми работал, в глупую ситуацию, чтоб они были вынуждены говорить мне «нет» и объяснять почему. Если вы имеете в виду помощь в бизнесе, то у меня даже в голове не было таких идей, чтобы я с ними обращался.

 — А как вы оцениваете свой собственный потенциал в качестве госслужащего? Многие политологи прочат вам возращение в большую политику, говорят, что она вспомнит о вас.

 — Я сразу могу сказать, что не допущу ситуации, чтобы обо мне кто-то там вспоминал. И так, на щелчок, раз-два, Сергей Леонидович, стройся, мы даем тебе должность. Должностей я уже видел. Тут меня чем-то удивить сложно. Другая ситуация, будет ли востребована политика мной. Пока что таких позывов нет. Я чувствую себя самодостаточным человеком. Работать на свое государство я могу и в бизнесе. Я создаю новые рабочие места. Я плачу достаточно хорошие заработные платы, я плачу налоги. Это — тоже поддержка. Многие политики не нарабатывают такого эффекта, который могут наработать бизнесмены для своего государства. Я даже не говорю о создании либеральной ментальности, которую привносит с собой бизнес и которая очень нужна стране. Но пока я не планирую себя в политике. Но полностью исключать это тоже не хочу.

 Выстроить системный бизнес — это очень серьезная работа. Страна в этом отношении ничем не отличается от бизнеса. Государственная стратегия — это то же самое, что и бизнес-стратегия. Только более сложная и труднореализуемая. Но это — тоже стратегия. Все равно у нее пять-шесть приоритетов, которые надо разложить на определенные шаги и действия. На законы, постановления Кабмина, инструкции министерств и ведомств и так далее. Это раньше называлось реформами. Ничего особенного. Просто создаются условия, и страна становится более конкурентоспособной. И тогда в организации и стране вроде неизвестно откуда что-то начинает меняться. У себя в банке, реализуя стратегию ритейла, мы выполняем 2 500 подзадач со своими ответственными и со сроками. Этим у меня занимается группа людей, которая даже не находится в банке. Потому что в банке — текучка и реализовывать в ней стратегию сложно. Мы применяем определенную методику, которая успешно зарекомендовала себя и раньше. Приглашаем группу людей, которые разрабатывают стратегию, а я, как первый руководитель, ее поддавливаю. Это умеют делать многие бизнесмены. И не умеют многие государственные чиновники.

 — Вы работали при президенте Кучме, действия которого теперь часто критикуют, как и сложившиеся при нем группы влияния. Как вы оценивает работу с ним?

— Я не хочу оценивать действия президентов: ни Кравчука, ни Кучмы, ни тем более Ющенко. Потому что для серьезных оценок, мне кажется, еще нет того осмысления, которое должно прийти ко многим людям. Одно могу сказать. Со временем очень многие поймут, что провести серьезную трансформацию политической и экономической жизни страны без определенной узурпации власти, я говорю — определенной, было невозможно. Пройти приватизацию и всем дать поровну, и чтоб так и осталось — было также невозможно. 

У каждого разная потребность в самореализации. Кто-то хочет тихого лежания на диване: была б машина, небольшая квартира и еда. А кто-то готов за какие-то достижения в бизнесе работать по 14 часов, включая все субботы, а возможно, и воскресенья. И, естественно, он будет получать и обязан получать больше. Провести все эти процессы безболезненно невозможно. Мне кажется, что во время Кучмы было сделано самое главное. Мы провели либеральные реформы. Мы провели приватизацию. Мы создали условия для работы бизнеса. Плохие, несовершенные. Но бизнес в Украине очень успешный. И работают, и зарабатывают. 

Да, при Кучме были группы влияния. И когда происходит определенная узурпация власти, которая идет на пользу стране, однозначно, делать бизнес немножко тяжелее. Потому что «свой-чужой» существует. Сейчас мы перешли в другую ситуацию. Сейчас делать бизнес, на мой взгляд, намного интересней и легче. Почему? Потому что у нас появились реальные политические силы, которые сами выстраивают свою политику. Придавливать кого-то в бизнесе, заставлять что-то делать — становится все тяжелее и тяжелее. Более того, я предполагаю, что это будет развиваться и дальше. Каждое вмешательство на микроуровне — это определенный скандал, это неправильно для того же правительства и больших политиков. Они должны другими вещами заниматься.

 Сейчас в Украине особенно благоприятное время. Пошел спрос на банки, на страховые компании, на сетевую торговлю, на недвижимость, на медицинские услуги, практически на что угодно. Тем, кто занимается бизнесом, необходимо забежать на три-пять лет вперед и спрогнозировать, что будет дальше. Такое предвидение для бизнеса очень важно.

 «Профиль», №50, 2006 г.